(бизымени)

[grizetka]

У меня почтовик мужского рода, несмотря на то, что Птичка (Thunderbird, если кто чего). Иначе чем объяснить, что он мне пишет "ann_duglas написал" или "nata_blackcat написал на тему"? Нет, он их видел? Ну совершенно же милейшие девушки! Негодяй, да простится ему.

"Но не об этом я, не об этом" (с) БГ, но вовсе не тот БГ, о котором вы все подумали.

Я прервала тут свои долгие уже и вдумчиво медленные отношения, чтобы "разнообразить" и "по-быстрому". Кто о чем, а я о книгах ващета. ООООООЧЕНЬ много букав, потому что о книгах я мало не умею, редкостная пиздлявость просыпается, you know.

До волшебного мово свёрточка я читала внушительный томик из пяти романов и к приходу свёртка перевалила за двадцать страниц третьего из пяти. Ну то есть мало того, что уже начато – уже основательно начато. И новенькие сиротливо жались на полке для новеньких, такие дела, абыдно-да?

Читаю-читаю, а сама на полочку посматриваю, очерёдность определяю. И в один прекрасный ночер третий роман кончается, и я говорю: "Дорогой, нам надо отдохнуть друг от друга, я поживу пока у мамы, суп в холодильнике, целую, ваша Баклажан". И беру "Повесть о ненастоящей журналистике" Марии Скатовой aka gvadalahara. Мария Скатова, она восхитительна.

Вот знаете, бывают люди-романы: выверенные, настоянные, монолитные такие, цельные. Я когда за кофе и сигаретой в шесть утра уселась думать эту мысль между страницами ее "Повести...", решила: по человеку всегда можно сказать, какую бы книгу он написал.
Вот, к примеру, (извините, кому плешь уже проела) Татьяна Юрьна – человек-роман, дополненный парой рассказов. Это и не только по "Приемному покою" (my favorite) заметно, но и по ЖЖ. По фотографиям, кстати, нет. А может, и не кстати. Образ цельного человека, не знаю, не могу сказать точнее.
Мне очень нравятся такие люди, меня к ним тянет, но замуж я за таких бы не пошла и в результате не пошла, и в том их счастье. Тётя шутит. На самом деле это не хорошо и не плохо – это ТАК.
А вот Мария Скатова – разносторонний человек. Я бы даже сказала, очень разносторонний (и это тоже заметно не только по "Повести..."). И в соответствии с "человек-роман" она, скорее, "человек-сборник", не поймите меня превратно.

Ну и понеслось: "человек-рассказ" – душа компании, говорун; "человек-стих" – мелодичный поэт, романтик; "человек-трактат" – сухой зануда, в духе "...но ведь он прав, но как же скучно, но ведь он прав..."

Несёмся дальше: я – человек-роман. Не отвлекаясь на такую маааааленькую несущественную мелочь, что я ещё и тормоз, свою принадлежность к роману, наверно, оправдаю тем, что автор еще не обветрился и не совсем закалился, но уже прошёл через десяток курсов, слётов, мастер-классов и даже уже публиковался. Как вы понимаете, это всё ничего не значит, главное – что есть желание продолжать работать над собой. То есть ещё пара-тройка лет этой самой работы над собой – и тадам! – можно начинать ждать "однажды я проснулась знаменитой" и "теперь вы все обо мне услышите". Как вы снова понимаете, дорогие мои понятливые, я не о писательстве уже. Причем уже давно )))

А вот Любимый у меня – человек-сборник. Истории, порой не связанные друг с другом, с уклоном то во врачебые байки, то в детектив, а то и в любовный роман, и общее у них подчас только одно – он сам. "Мы такие разные, и всё-таки мы вместе".
И к людям-сборникам меня тоже тянет. Потому что если текст хорош, то его жанр не так важен. Хороший текст – он вне жанра. Он над ним. И над автором даже.

Вот в этом – моё отношение и к людям, и к книгам. Хороший текст может быть и детективом, и любовным романом, и сборником анекдотов (НЕ НАОБОРОТ), он может быть бегонией, морской свинкой, дедом Пафнутием из тридцать четвёртой или Олегом Тимофеевичем из отдела кадров. "Хорошесть" текста, конечно же, субъективна: я скажу, что некий N вложил в вырезание этой полки в книжный стеллаж всю свою чуткую ранимую душу мастера на все руки, а моему коллеге состряпал стул на отыбись – и мы оба будем правы, каждый для себя. Это всё субъективно. Книга становится для человека, для которого становится, тем, чем становится, только под влиянием конкретно этого человека.

Вернёмся же, о други. Я прочитала Марьину "Повесть..." за полтора часа плюс два с половиной часа с перерывом на вые будень. Я рыдала – потому что всё хорошее – конечно. Видели бы вы, как я рыдала над этим фактом на переплёт "Ста лет одиночества", с которым мы провели много восхитительно одиноких дней.
За то время, что "Повесть..." добиралась до меня с момента своего издания, прошло много времени – и Мария Скатова, конечно же, изменилась. (Пользуясь случаем, оговорюсь: я здесь ни в одно слово не вложила иронии, но почти за каждым спрятала дифирамб. Или как истово жадная – дифирамбик.) И мне жалко, что таких текстов я больше не прочту ни у неё, ни у кого другого, и вместе с тем жду новых, других, в духе "человека-сборника" – отличающихся от всего прежнего, но со стержнем, определяющим уникальность и принадлежность автору сборника.

А теперь объявление, даже два.
Завтра напишу, кого из вас какой книгой вижу (назовём это так) и буду так же многословна. Так что кто не хочет участвовать, шепните, я ссориться не люблю. Я вообще мирная особенно за шоколадку.
И покажу еще – у меня завтра небольшой праздник же завтра и скажу какой! – вашу не-покорную в новой кофтачьке и с обещанной однажды стрижкой ))))))

Люблю-чилаваю,
ваша "Отцы и дети"

ЗЫ: села, пилять, рецензию писать... )))