Песня

[grizetka]

Кружась у твоей колыбели/постели/кресла-качалки, нутряным голосом выводила молитву.
Пела древние песни, текста которых не расслышать, не вспомнить.
Чертила в воздухе седые руны, они светом полнились.
Взмахнула рукой, и лазоревой стёжкою сон потёк.
Самые первые, чистые, наивные.
Самые древние, мудрые, искренние.
Слова говорила, которым названия нет, и ясность их ум бередит.
Туманом рассыпала блестки фальшивого дня, и растаял он.
В кроваво-красное, огненно-горячее, свежее, полное погрузила руки. Шёл пар.
Последнее чувство, проваливаясь в забытие, о боже, еще раз вдохнуть, как прекрасно!
И вывернуть с корнем – без жалости, без оглядки на было и есть, без смущенья!
Нагло, подло, коварно – и ровно как надо, как встряску, в ы д р а т ь — и нежно и бережно на ноги встать.
И всё повторится, распорото – заново скроено, ладно и гладко.
О мудрая, пой! И аукнется легким дыханьем, и снова – спокойное тысячелетнее солнце – начнётся!